— Я знаю, что для управления Ядром, Хартвину нужно было спускаться вниз. Один из входов в лабиринт пещер есть в его покоях, а еще, вроде, туда можно попасть из башни Адмиралтейства в Порту. Видел ее? И из Блошиного Тупика.

— Башню видел. Могла бы быть красивой, если ее отмыть и подремонтировать. Много чего в Порту, если отмыть, станет куда красивее. Только, держу пари, суть там не в красоте, а в функциональности. Кто-нибудь, вообще, знает, зачем там эти все… сооружения? — Заноза взмахнул рукой, горящий кончик сигареты очертил в воздухе замысловатую кривую, — башни, эстакады, платформы? Не похоже, чтобы ими пользовались.

— К Ядру они отношения не имеют. А Калимма теперь думает, что Шиаюн пыталась пролезть внутрь. Потому, что та рассказала про полчища мертвецов, которыми кишат подземелья, — Мартин развернулся к Занозе, усевшись на перила верхом. — Сотни неупокоенных духов. И пройти мимо них может лишь тот, в ком есть кровь Хартвина. Шиаюн решила, что Им — наследница Хартвина, а не преемница, потому к ней и притащилась. А откуда бы ей знать про этих мертвых, если она не спускалась вниз?

— У демонов же есть доступ к Глобалнет. Набираешь в поисковике: «лабиринты Тарвуда» и шаришь по форумам, на которых колдуны обмениваются опытом захоронения демонических сердец. Оставлять мертвяков на охрану кладов — идея такая старая, что ею даже люди пользуются. 

— Этот вариант Калимма точно не рассматривала.

Мартин и сам не разделял уверенности Занозы в том, что имея доступ к сети, можно получить любую информацию. Но если даже Шиаюн как-то умудрилась пролезть в пещеры, раз она после этого поперлась к Калимме, значит, с мертвыми ей не сладить. И о Ядре можно не беспокоиться. Кстати, о сети и поиске информации…

— Как у тебя дела на Земле? С тем художником. Есть успехи?

Найти убежище вампира очень сложно, даже в той местности, где он обитает постоянно. На то оно и убежище. Упыри — господа негостеприимные. Отыскать временные дневки еще сложнее. Вампир, ненадолго приехавший в другой город, в другую страну — невидимка. Вокруг него не успевает возникнуть ни странных слухов, ни Стада, он не привлекает внимания, и если он осторожен на охоте, то даже те, кто специально занимается его поиском, не отыщут следов. Не все вампиры одинаково осторожны. Не все одинаково умны, но пренебрежение маскировкой не всегда признак глупости. Порой — это следствие самоуверенности. А та, в свою очередь, может иметь под собой основания. Хорошее основание, например — это три десятка Слуг, имеющих шестидесятилетний и весьма разнообразный боевой опыт.

На чем основывалась самоуверенность Хольгера? Точно не на глупости, иначе он не просуществовал бы пятьсот лет. В те стародавние времена, когда он получил афат, к убийствам людей относились попроще, и к исчезновениям тоже, и понятно, что свои странные привычки в еде Хольгер приобрел именно тогда. Но ведь он по сей день не изменил им. Значит, мог себе это позволить. Мало того, он еще и своих най не учил останавливаться, они тоже убивали. В убежище Хольгера или в то место, где он и его най кормились, постоянно доставляли живых.

Под его самоуверенностью было серьезное основание: многочисленные и полезные связи. В чем-то это даже лучше, чем тридцать Слуг. Но от связей немного пользы, когда доходит до боевого столкновения.

Правда, чтобы дошло до боя, Хольгера нужно было найти. И Заноза предпочел бы найти его в Алаатире, причем до открытия выставки. После — было бы проще. Проследить за сукиным сыном, и вся недолга. Проще — не хотелось. У всех свои понты. Его называли Бешеным Псом не только потому, что он регулярно подтверждал первую часть прозвища, но и потому, что от него никому еще не удавалось спрятаться.

От них с Турком. В чем, в чем, а в поисках, в расследовании, в сборе информации команда Хасана была незаменима. Но Турок, он же не на виду. И «Турецкая крепость» тоже. А Заноза — вот он весь. Встает на след, настигает, убивает.

И Хольгера он хотел убить так же.

Обычные вампиры, нормальные, те, кто приезжал в Алаатир официально, наносили визит тийрмастеру, представлялись, получали зону для охоты и некоторые гарантии безопасности. При условии соблюдения элементарных правил вежливости.

Чтобы найти таких гостей, достаточно было прочесать охотничью зону.

Хольгеру мистер Алаа во встрече отказал, территорию не выделил, и вроде как, осложнил Занозе поиски, хотя сам же хотел, чтоб тот нашел Хольгера и прикончил. Но мистер Алаа, он хоть и сумасшедший, а поумнее многих умников. Алаатир ничего голландцу не обещал. Тот приехал на свой страх и риск, устраивался своими силами — своими связями и знакомствами — и они, эти связи и знакомства, стали шилом, проткнувшим мешок. Кто-то ведь обеспечил Хольгера живыми подростками. Кто-то добывал для него детей. Уже здесь, в тийре. Американских мальчиков и девочек. Этих-то добытчиков, людей или вампиров, или, может, Слуг местных вампиров, и следовало искать.

Их не могло быть много.

Заноза сводил обстоятельства исчезновений в единую схему, искал, за что зацепиться, и уже разослал работавший на него молодняк поговорить с другой молодью. Из тех, кто мог что-нибудь видеть или слышать, и у кого хватало ума понимать, что иногда об увиденном и услышанном лучше рассказать, чем врать про плохую память.

На этих вампиров, Хасан их прямо называл никчемными, никто и никогда не обращал внимания. А они, притворяясь живыми, к живым и жались. Кочевали из тусовки в тусовку, нигде не задерживаясь надолго из страха выдать себя. Ни о чем особо не думали, кроме своей безопасности и голода. Мало что замечали. Но на правильно заданные вопросы даже эти несчастные дети давали нужные ответы. А своих der Schlitzohren [4] , Заноза научил задавать вопросы правильно. Никто из них не мог освоить его дайны в полной мере, но самые-то основы были доступны кому угодно. Любому, кто может двигаться, говорить и улыбаться.

Хотя, конечно… некоторым, чтобы произвести хорошее впечатление, лучше не разевать пасть, даже чтоб улыбнуться.

Подростки исчезали всегда. Но перед приездом Хольгера эти случаи участились. Отсюда — повышенное внимание копов к компаниям молодежи, отсюда и прибившиеся к копам венаторы, которые воспользовались возможностью, чтобы поискать вампирскую молодь. Подростки действительно исчезали всегда, однако перед приездом Хольгера исчезать стали мальчики и девочки из хороших семей, жившие в хороших районах. Их самих хорошими бы никто не назвал, но и плохими они не были. Нормальные подростки. Обычные. Они в большинстве своем такие. Своих целей нет. Цели, поставленные родителями, бесят. Жизнь пугает, а детство уходит слишком медленно. Вот они и ищут. Что-нибудь. Кого-нибудь. Себя.

Найти, вместо этого, смерть от «поцелуя», вариант, пожалуй, не худший. Заноза не стал бы разыскивать Хольгера ради спасения этих детишек. Голландца следовало найти и убить за то, что он бросил своего най. У любого поступка есть причина — это правило без исключений. И обычно оно означает, что любого человека можно простить, если разобраться, почему он совершил поступок, который кажется тебе плохим.

Но «обычно», не означает — «всегда». Заноза, если выпадет возможность, собирался спросить у Хольгера, почему тот бросил Тидемана в горах, и был намерен уничтожить голландца, независимо от ответа. Даже если окажется, что тот ни при чем, и парнишку увезли из дома дурно воспитанные Слуги. Потому что, если твой най пропал — его надо искать. А Тидемана не искали.

— Зачем, вообще, знать, почему он парня выкинул? — Мартин покачал ополовиненной бутылкой. — Это то же самое, почему ты всегда выясняешь, как что устроено? 

— Что как работает, да. Во всем есть смысл. А когда его нет, это значит, что я его не вижу. Или — что его нет.